5 мая 1942 года Вторая мировая война, уже несколько лет сотрясавшая планету, пришла наконец и к «самым благополучным обывателям мира»: гражданам США. В этот день их известили о том, что одна из их базовых свобод — свобода торговли — дала трещину. Теперь кое-что им можно было купить только в ограниченном количестве, да и то по карточкам. Прежде всего — сахар и бензин.
По каким-то загадочным причинам карточная система распределения продуктов чётко ассоциируется только и исключительно с социализмом. Дескать, «свободный мир» никогда не может скатиться до такого убожества. В качестве аргумента часто приводят слова Уинстона Черчилля : «Врождённый порок капитализма — неравное распределение богатства. Врождённое достоинство социализма — равное распределение нищеты».
Слова красивые, спору нет. Но потрясают они только воздух, а никак не мало-мальски осведомлённого собеседника. В кризисной ситуации капитализм устраивает такую дикую уравниловку, что меркнут все достижения «тоталитарного советского режима».
Поровну или по справедливости?
Достаточно даже самого беглого взгляда на историю торговли и распределения продуктов во время Второй мировой войны, чтобы убедиться: так или иначе карточки ввели все воюющие державы, от Англии до Японии, если смотреть по алфавиту. Даже в относительно благополучных США с 1943 г. появились карточки на консервы, мясо, сыр, масло и (почему-то) горох.
Другое дело, как вся эта радость была организована. Сравнивая карточную систему той же Англии и СССР, невозможно уйти от скоморошеского принципа делёжки спиртного, принятого у Митьков, группы питерских художников-примитивистов.
«Разделить поровну — водку наливают одинаково. Разделить по справедливости — Митёк большую долю выпивает сам».
Продовольственные карточки 1942 года, по которым жители СССР получали продовольствие. Фото: РИА Новости
В СССР, этом «царстве уравниловки», продукты нормировали и распределяли именно что по справедливости. Кто больше, тяжелее или опаснее работает, тот имеет преимущества. Паёк иждивенца меньше, чем паёк рабочего, а паёк рабочего, в свою очередь, меньше, чем продовольственный аттестат военного. Система жёсткая, но понятная: воспоминания советских детей военных лет полны жалоб на постоянное чувство голода, но упрёков в адрес шахтёров или (тем более) солдат с их хлебной нормой, вдвое-втрое превышающей детскую, нет.
В Англии, где бал правил капитализм с его «неравным распределением богатства», продукты по карточкам распределяли как раз поровну. Нет, кое-какие категории, например, беременные и кормящие женщины, пользовались определёнными поблажками. Но в остальном дело доходило до абсурда. Так, рабочие карточки были унифицированы. Правительство нимало не заботилось о том, что какие-то производства более тяжёлые, какие-то — стратегически важные, а какие-то — попросту вредны или даже губительны. Всем всё поровну, и никаких вариантов.
С самого января 1940 г., как только карточки были введены, традиционно сильные в Англии профсоюзы пытались давить на Департамент продовольствия, чтобы как-то поощрять рабочих тяжёлых производств. Тщетно. Понадобилось более полутора лет и ряд сильнейших военных оплеух от Германии, чтобы до чиновников дошло: кто хорошо ест, тот хорошо работает, тот куёт фронтовую победу в тылу. И осенью 1941 г. были введены… Нет, не разные нормы отпуска продуктов. А всего лишь разные столовые. В столовых категории А питались шахтёры, литейщики и докеры. Остальные — в столовых категории В. Карточки по-прежнему оставались одинаковыми для всех.
1 яйцо и 2 кармана
Что же на них можно было получить?
Вот стандарт недельного отпуска продуктов по карточкам в Англии:
Мясо - 230 г;
Масло - 57 г;
Сахар - 227 г;
Яйца куриные или утиные - 1 штука;
Кулинарный жир - 113 г;
Молоко - 1,4 л.
Можно видеть, что сюда не входят ни овощи, ни хлеб. И то, и другое было на протяжении войны в свободной, хотя и нормированной продаже, по знакомой нам схеме: «Не больше кило в одни руки». Может быть, хотя бы в этом есть какое-то преимущество капитализма?
Может, и есть. Но вот какой забавный нюанс. В СССР карточную систему отменили в 1947 г. А в Англии примерно в то же самое время эту самую систему, наоборот, ужесточали. Так, хлебные карточки там появились уже после войны: в 1946 г. Спустя два года появились ещё и карточки на картошку, что не лезет уже ни в какие ворота. Кстати, карточки на ряд продуктов продержались в Англии до 1954 г.
Более того. Стремление к уравниловке породило там такой феерический идиотизм, как нормирование одежды. Британскими законами военного времени запрещались брюки с манжетами: лишнее расходование материала. Регулировали количество карманов и пуговиц на мужских пиджаках: карманов — не более 2, пуговиц — не более 3. Барышням тоже досталось: высота каблука не должна была превышать 2 дюймов (чуть более 5 см).
В нашей периодике можно встретить зубоскальство на тему того, как советские женщины, получив по ленд-лизу из США синтетические или шёлковые комбинации, сдуру приняли их за вечерние платья. И принялись щеголять в исподнем по театрам и ресторанам. Наверное, это действительно может показаться смешным. Но никак не унизительным. Реальное унижение вот где. На волне уравниловки и дефицита в послевоенной Англии женщины шили себе лифчики из мужских носовых платков. А бельё из ворованного парашютного шёлка считалось высшим шиком.
Форсированная индустриализация, начатая в конце 20-х, привела к резкому падению сельхозпроизводства и вызвала кризис продовольственного снабжения. Сказалась ликвидация частной торговли. Вывозили зерно, завозили - машины. Дефицит и инфляция были вызваны эмиссией для поддержания высоких заплат в промышленности.
Из-за продовольственного кризиса с зимы 1928-29 годов в городах СССР по карточкам стали распределять хлеб, а затем и иные продовольственные и промышленные товары.
Нормы снабжения Москвы и Ленинграда в 1929-30 годах.
| Рабочие | Прочие трудящиеся | Дети | |
| Хлеб | 800 г. в день | 400 г. | Не обеспечивались |
| Крупа | 3 кг в месяц | 750 г. в месяц | Не обеспечивались |
| Мясо | 200 г. в день | 100 г. в день | Не обеспечивались |
| Сельдь | 800 г. в месяц | 250 г. в месяц | Не обеспечивались |
| Масло животное | 600 г. в месяц | 300 г. в месяц | 400 г. в месяц |
| Растительное масло | 750 г. в месяц | 250 г. в месяц | Не обеспечивались |
| Сахар | 1,5 кг в месяц | 1 кг в месяц | 500 г. в месяц |
Снабжение рабочих и служащих было дифференцированно в зависимости от индустриальной важности предприятий, на которых они работали и политической значимости городов, в которых они проживали. Так, например, в Москве продовольственных товаров 12 позиций первоочередной важности за год распределялось больше, чем на всей Украине. Существовало 4 списка городов отличавшихся разным продовольственным и промтоварным снабжением. Также на группы снабжения были разделены трудящиеся и члены их семей. Лучше всего обеспечивались индустриальные рабочие, хуже всех - дети. В 1933 году самые привилегированные слои рабочих (шахтеры Донбасса и бурильщики Азербайджана) получали: 3 кг мяса, 2 кг рыбы, 1,2 кг сахара, 2,4 кг крупы и 400 граммов масла в месяц.
Нормы же обеспечения ответственных работников (в Доме правительства на Болотной площади) в 1932 году составляли в месяц: 8 кг рыбы, 4 кг мяса, 4 кг колбасы, 3 кг сахара, 1 кг кетовой икры. Без ограничения продавались птица, фрукты, кондитерские изделия и так далее.
Карточная система не распространялась на так называемых «лишенцев» (граждан, лишенных избирательных прав): бывших буржуа, дворян, предпринимателей, священников. Они должны были приобретать продукты в государственных коммерческих магазинах, на рынке или в Торгсине за золото. Также карточная система не охватывала крестьян. Промтовары в деревню поставлялись в зависимости от выполнения плана заготовок, но, большей частью, не отпускались вовсе. В обмен на сданную государству продукцию крестьяне вместо товаров получали различные расписки, квитанции, словом, бумажки, призванные подтвердить право отоваривания в неопределенном будущем.
В результате политики заготовок, когда у крестьян выгребали хлеб подчистую, наступил голод, унесший миллионы жизней. В итоге в 1928-35 годах резко снизился уровень жизни подавляющего большинства советских людей (за исключением советской, партийной, военной и научной элиты). Реальные выдачи продуктов по карточкам определялись не нормами Наркомата снабжения СССР (достаточно скудными), а товарными ресурсами, имевшимися на деле в распоряжении местных органов власти. Так, Ивановский обком ВКП (б) в 1932 году установил для рабочих следующие нормы по карточкам: 1 кг крупы, полкило мяса, 1,5 кг рыбы, 800 граммов сахара в месяц. Остальное население получало только рыбу (0,5-1 кг в месяц) и 200-400 граммов сахара. Фактически, в 1932 году в основных индустриальных центрах СССР полностью рабочие получали только хлеб.
Индустриальные рабочие Москвы в 28-32 годах питались хуже, чем средний рабочий начала ХХ века. К моменту отмены карточек в 1935 году власти не смогли восстановить уровень питания рабочих, существовавший до введения карточек. Наблюдалось физическое истощение подавляющей массы рабочих и служащих.
В 1935 году карточная система была отменена, население стало покупать товары в открытой торговле. Чем объяснить ее отмену? В 1935-36 годах Сталин и его окружение неоднократно заявляли, что «социализм в СССР, в основном, построен» и советские люди наслаждаются благополучием и избытком материальных благ. Совместить «процветание» и карточки, в пропагандистском плане было невозможным.
Однако, поскольку количество товаров не увеличилось, то, при фиксированных ценах, эта система продолжала существовать в скрытой форме.
Прежде всего, это проявлялось в установке норм продажи «в одни руки» (на одного человека). Так, в 1940 году, спустя 5 лет после отмены карточек, всесоюзные нормы в открытой торговле были таковы: по 1 кг хлеба, крупы, рыбы, молока, овощей. По 500 граммов продавали колбасы и мяса. По 200 граммов масла. Но не всегда и не везде эти продукты наличествовали в продаже. Потому и карточная система возрождалась в иных обличьях.
Так, например, в Костроме населению раздавались талоны на «предварительный заказ», по которому населению выдавалось по 600 грамм хлеба (при тогдашней всесоюзной норме в 2 кг) один раз в день и в строго определенном магазине. В 1940 году из проверенных 50 республик и областей закрытое пайковое распределение (те же карточки) существовало в 40 регионах.
Местные власти, не имея ресурсов для открытой продажи продуктов питания, изощрялись в поиске форм нормированного распределения. Так, в Одессе в 1939 году хлеб не продавался, а развозился по домам и «продавался» по спискам жильцов, из расчета 400 граммов на человека в день. В магазинах, например, заводились карточки на каждого местного жителя. Люди, приходя в магазин, называли свой номер, брали продукты - карточка перекладывалась в другой ящик, чтобы не допустить повторной покупки. Устанавливалось точное время приобретения товаров - опоздавшие уходили ни с чем. В других случаях хлеб разносили по домам. Семья сдавала в прикрепленный магазин сумку с обозначением фамилии и адреса. А вечером ей доставляли сумку с хлебом. Учетчиков и тех, кто доставлял продукты, выбирали сами жители. То же было и в Новосибирске, Вологде, Череповце, в Чкаловской, Сталинградской, Омской, Тамбовской, Костромской областях. Фактически - повсеместно.
В условиях краха торговли люди самовольно стали брать под контроль магазины. Составляли списки покупателей, чужаки - жители соседних улиц, кварталов и районов в них не допускались.
Другим некарточным способом распределения продуктов было создание закрытых столовых и буфетов в советских, партийных органах власти. Где продукты отпускались с превышением норм.
Чем же был вызвана нехватка продовольствия? В начале 30-х - разгромом сельского хозяйства, осуществленного под видом «сталинской коллективизации». В конце десятилетия коммунисты продолжили ту же безумную с экономической точки зрения практику.
Значительная часть колхозных земель после коллективизации пустовала. И крестьяне прирезали эти земли к приусадебным участкам, используя их для выращивания картофеля и сенокосов. Приусадебные участки были главным источником выживания крестьян, поскольку зарплату в колхозах не платили, начисленные «трудодни» не отоваривались, а зерно выгребалось подчистую. В мае 1939 года ЦК ВКП (б) принял постановление «О мерах охраны общественных земель колхозов от разбазаривания».
В соответствии с постановлением приусадебные участки колхозников были сокращены с 8 миллионов гектаров до 2 миллионов га. В итоге крестьяне вынуждены были резать поголовье скота на личных подворьях и уменьшить производство овощей. И без того небольшие рыночные фонды продовольствия в расчете на душу населения в 1940 году уменьшились по сравнению с 1937-м на 12 процентов. Уменьшалось производство и промышленных товаров, между тем, как общее количество денег в обращении в 1940 году по сравнению с 1938-м выросло вдвое. Дефицит бюджета покрывался эмиссией и инфляция усилилась.
Зимой 1939-40 годов положение стало катастрофическим. С декабря 1939 из продажи исчезли хлеб и мука. Правительство нашло «выход», запретив продажу в сельских местностях муки и печеного хлеба. Был повышен денежный налог на колхозы и ставки за право торговли на колхозных рынках. Как следствие, массы крестьян стали уходить в города, тем самым ухудшая и без того слабое снабжение промышленных центров. Повсюду можно было видеть тысячные очереди, с повседневными в них драками и убийствами.
Пытаясь выправить ситуацию, Совнарком в 1940 году уменьшил нормы отпуска продовольствия в одни руки в 2-4 раза. Но положение в стране оставалось на грани краха. Производство лихорадило: росла текучесть кадров на предприятиях, люди отказывались работать. Повсюду массовые прогулы, повальное отходничество из колхозов. Людям было не до работы. Их основной заботой стал поиск хлеба.
Большевистская верхушка искала выход в усилении репрессий в отношении населения. В 1940 году рабочим было запрещено увольняться с работы по своей воле. Устанавливалась уголовная ответственность за опоздания и уход с работы в течение дня.
НКВД было предписано не пускать в города крестьян, приезжающих в промышленные центры в поисках еды и промтоваров. Началось патрулирование вокзалов и поездов.
Теми же постановлениями 1940 года запрещались очереди на улицах. За неподчинение карали вплоть до уголовной ответственности.
Многотысячные очереди разгоняла пешая и конная милиция. Людей штрафовали, загоняли в грузовики и вывозили за город. Однако очереди не исчезали. Запрещалось стоять у магазинов - очередь с вечера, по свидетельству очевидцев, «уползала в глухие переулки или парки, где тряслась до рассвета, а под утро каждый последующий брал предыдущего сзади за локти и серая змея ползла через город к магазину».
Власти не нашли иного ответа, как запретить организовывать очереди во дворах и переулках. Иезуиты из НКВД изобрели метод «переворачивания очередей»: утром милиция перестраивала очередь так, чтобы те, кто был в ее начале, оказывались в конце. Население ответило созданием «блуждающей очереди»: люди прогуливались по улице взад-вперед и каждый знал, за кем он «прогуливается».
Очереди и не могли исчезнуть, поскольку объем товаров, предоставляемый для реализации государственной открытой торговле, был мизерным. Так, в открытую торговую сеть Молотовской области выделялось лишь 2-3 процента товаров, поставляемых в регион. Остальное шло в закрытые магазины, обслуживающие партийных и советских чиновников, сотрудников НКВД, военторги и так далее. Аналогичная закрытая торговая сеть Сызрани распродавала 90 процентов товаров, поставляемых в город. С Сталинабаде (Душанбе) в закрытых распределителях Совнаркома Таджикской ССР на одного человека в год полагалось шерстяных тканей на 342 рубля в год, в то время как на одного обычного горожанина - на 1 рубль. Такое положение было и с остальными товарами.
Рабочие, отстояв день за станком, вынуждены были целыми семьями стоять в очередях ночами. В большинстве они были физически истощены, появились болезни от недоедания и даже смертельные случаи на почве голода.
В качестве выхода местные власти официально ввели прикрепление населения к конкретным магазинам, возникшее по инициативе населения и скрыто существовавшее ранее, и узаконили пайковую норму выдачи продуктов.
К Великой Отечественной войне СССР подошел с фактически возрожденной карточной системой. Наличие которой сталинское руководство, тем не менее, отказывалось признавать, поскольку это противоречило пропагандистским лозунгам о том, что СССР - страна процветающей экономики и высокого благосостояния людей. В той или иной форме карточная система просуществовала на протяжении всей истории СССР, вплоть до реформ Гайдара.
(с) текст Е.Осокина.
А в странах с рыночной экономикой - для поддержки социально незащищенных слоёв населения.
Карточки (талоны) устанавливали определённые нормы потребления товаров на человека в месяц, поэтому такая система называлась также нормированным распределением .
Энциклопедичный YouTube
1 / 1
✪ Отмена карточной системы. Денежная реформа.
Субтитры
Древний мир
Впервые карточки на получение продовольствия («тессеры») были отмечены ещё в Древнем Риме.
В 1916 году карточная система вводилась даже в нейтральной Швеции .
Карточная система широко использовалась в Советской России с момента его создания в 1917 году, в связи с политикой «военного коммунизма ». Первая отмена карточной системы произошла в 1921 году в связи с переходом к политике НЭПа . В январе 1931 г. по решению Политбюро ЦК ВКП(б) Наркомат снабжения СССР ввел всесоюзную карточную систему распределения основных продуктов питания и непродовольственных товаров. Карточки выдавались только тем, кто трудился в государственном секторе экономики (промышленные предприятия, государственные, военные организации и учреждения, совхозы), а также их иждивенцам. Вне государственной системы снабжения оказались крестьяне и лишенные политических прав (лишенцы), вместе составлявшие более 80 % населения страны . 1 января 1935 года отменили карточки на хлеб, 1 октября на другие продукты, а вслед за ними и на промтовары.
Одновременно с началом свободной продажи продуктов вводилось ограничение по отпуску товаров в одни руки. Причем с течением времени оно уменьшалось. Если в 1936 году покупатель мог купить 2 кг мяса, то с апреля 1940 года - 1 кг, а колбасы вместо 2 кг в одни руки разрешили давать только 0,5 кг. Количество продаваемой рыбы уменьшили с 3 кг до 1 кг. А масла вместо 500 г по 200 г. Но на местах, исходя из реального наличия продуктов, часто устанавливали нормы выдачи, отличные от общесоюзных. Так, в Рязанской области выдача хлеба в одни руки колебалась в разных районах и колхозах от общесоюзных 2 кг до 700 г.
Вскоре, однако, неминуемо последовали новые кризисы снабжения (1936-1937, 1939-1941), локальный голод и стихийное возрождение карточек в регионах. Страна вступила в мировую войну в состоянии обостренного товарного кризиса с многотысячными очередями.
Вторая мировая война
Карточки во время перестройки и после распада СССР.
Основная статья: Дефицит при демонтаже СССР
Наибольшее распространение талонная система получила в 1988-1991 годы, когда тотальный дефицит достиг пика, причём продукты стали исчезать как мясные, так и рядовые, которые раньше не были в дефиците: сахар, крупы, растительное масло и другое.
Суть талонной системы заключается в том, что для покупки дефицитного товара необходимо не только заплатить деньги, но и передать особый талон, разрешающий покупку данного товара.
В сентябре 1941 г. в городах Красноярского края была введена карточная система распределения товаров, альтернативы которой в военных условиях не существовало.
Один из красноярских магазинов в годы войны. Источник: Красноярск - Берлин. 1941-1945 гг., 2009 г.Товары народного потребления везли в край со всей страны: поезда с табачными изделиями из Ростова-на-Дону, Москвы, Ленинграда встречались с эшелонами, везшими обувь из Москвы, Ленинграда, Ростова-на-Дону и Новосибирска, составами с трикотажными и швейными изделиями из Белоруссии и опять-таки из Москвы и Ленинграда. Галантерейные товары поставлялись из Одессы и Иркутска.
Слаборазвитая Советского Союза не могла удовлетворить потребительский спрос населения. Советские служащие, рабочие исправно получали заработную плату. Но вот только девать ее было некуда. Необходимые в быту вещи, одежда, да и многое другое, были дефицитным товаром. Нужно отстоять не одну очередь или иметь знакомых в торговле, чтобы приобрести модный в те времена товар. Честно отработав свои смены, получив в кассе деньги, гражданин не мог полностью их потратить. А куда девать деньги, если на них ничего не купишь? Инфляции, что при свободном экономическом развитии, поглощает избыточную денежную массу, просто не было. Продуктов хватает — куда их больше. Собственно, дефицит товаров народного потребления привел к массовым накоплениям у людей. Государство активно пыталось вернуть излишние деньги в оборот. Для этого запускались программы займов, раскручивалась система сберегательных книжек.
Война все изменила. Теперь деньги доставались из чулка, снимались вклады со сберкнижек. Так, в Канске на 27 июня утечка вкладов составила 144 тыс. руб. Соль, спички, сигареты, мука и консервы - покупалось все. Еще 22 июня во многих магазинах с прилавков исчез хлеб. «В первые дни мобилизации в магазинах Канска образовались очереди за спичками, солью и промтоварами, - докладывал представитель Канского горкома через четыре дня после начала войны. - В очередях идут разговоры о том, что спичек, соли и продтоваров опять не будет, как это имело место в 1940 г.» .
По архивным данным о запасах Красторга на 26 июня 1941 г., на городских складах еще оставались запасы спичек, соли, скобяных товаров и галантереи. На 200 тыс. руб. накопилось культурных товаров, на 200 тыс. - вина, а вот хозяйственного мыла и табачных изделий не стало.
В стране начался перевод экономики на военный лад. Были введены законодательные ограничения на торговлю товарами, которые можно использовать для нужд военной промышленности. Так, была запрещена продажа свинцовых печатей. Практически прекратился выпуск посуды из олова. Для распределения продуктов питания была введена карточная система. Нельзя сказать, что карточки сильно удивили граждан. За последнюю четверть века они вводились уже в третий раз.
Альтернативы карточной системы в тех условиях просто не существовало. Война нарушила естественное развитие экономики. Житница Советского Союза - Украина - стала ареной ожесточенных боев. Нарушились транспортные поставки - железнодорожные составы, речные суда, автомобили десятками, сотнями, тысячами мобилизовывались для нужд фронта. Трактор, что ранее тащил за собой плуг или сеялку, теперь разбитыми фронтовыми дорогами волок на позиции орудие. Этого мало, село - основной поставщик продовольствия для страны - осталось без рабочих рук. Миллионы здоровых мужчин, в мирное время играючи осуществлявших посевные и уборочные, получили в руки оружие. У них появилась новая, более важная задача - остановить врага, рвавшегося вглубь советского государства. Существование мирной системы торговли долго продлиться не могло. В стране не было излишков продуктов.
Тотальный дефицит вел к голоду и катастрофе. В этих условиях советские власти вынуждены были пойти на жесткое централизованное распределение товаров и продукции. Иначе невозможно было накормить армию, поддержать силы рабочих у станка, дать шанс выжить старикам, больным и детям. В условиях ограниченного количества ресурсов обеспечить выживание большей части населения, сохранить генофонд страны и по возможности поддержать все категории населения как-то иначе было нельзя.
66 лет назад в СССР отменили карточную систему распределения товаров. Историю обмена талонов на продукты изучал корреспондент «Ридуса».
Шестьдесят шесть лет назад, 14 декабря 1947 года, в СССР отменили карточную систему распределения товаров, введённую из-за сложностей военного времени в сорок первом. В следующий раз нормированная система распределения товаров в виде талонов вернулась к нам тридцать шесть лет спустя - в 1983. Тогда население называло их изобретением коммунистов. В начале двадцатого века, когда карточки появились в России впервые, их считали немецкой выдумкой.
На самом деле, системы распределения продуктов существуют много веков. Некоторые цивилизации, вроде древних китайцев, прибегали к выдаче зерна во время стихийных бедствий. Шумеры времён третьей династии Ура и вовсе подвели под это дело классовый подход уже в XXIIвеке до нашей эры. На нормированных пайках с центральной системой распределения жило всё Междуречье: от рабов-илотов до чиновников высшей касты. По повелению Инки во время неурожайных годов кураки раздавали беднякам необходимое пропитание в обмен на физический труд. Они же отмечали в кипе, кто чего получил. Жители столиц и крупнейших центров Римской империи, вроде Антиохии, Александрии или Константинополя, использовали свои tessarae круглый год, получая хлеб и другие продукты даром.
В России карточки впервые появились во время Германской войны. Несмотря на регулярный голод в крестьянской среде из-за неурожаев, до 1914 года никто даже не задумывался о том, что в русских городах может исчезнуть продовольствие, а армия - остаться голодной. Опомнились чиновники лишь к 1916. Массовый призыв аграриев в армию уменьшил объемы производства. Зерно из Сибири в центр России по загруженным железным дорогам еле ползло, да и то чиновники предпочитали менять союзничкам на оружие и боеприпасы. В итоге уже весной началась нормированная выдача продуктов, а осенью появились и карточки. Например, на одного гражданина полагалось кило двести (три фунта) сахара на месяц. У крестьян нормы были выше, чем у городского населения. Привилегированным гражданам полагались доппайки. Их отменили в феврале 1917, запасы иссякли. Как и в девяностых, люди пытались отоварить максимальное количество товаров, даже если они сейчас не нужны. Про запас. Именно «хомячьим инстинктом» и жадностью объясняли исчезновение продуктовых запасов современники тех жестоких событий.
Февральская революция ожидаемого облегчения не принесла. 25 марта 1917 Временное правительство ввело «хлебную монополию». К Октябрьской революции по карточкам распределяется уже большинство продуктов: хлеб, крупы, мясо, масла, яйца, кондитерские изделия, чай.
Немцы, разруха, гражданская война и интервенция вынудили молодое советское правительство продолжить карточную традицию. В отличие от монархистов и временщиков, коммунисты подвели под распределение продуктов идеологическую теорию и придумали классовый паёк. Население страны поделили на две группы: трудовое и нетрудовое, «лица мужского и женского пола и их семьи, живущие доходами с капиталов, домов и предприятий или эксплуатацией наёмного труда, а также лица свободных профессий, не состоящие на общественной службе». Эта группа населения получала продукты после удовлетворения нужд трудящихся. Иной раз это означало смерть от голода. Трудовое население делилось на группы. Если не брать в расчёт партийных деятелей, лучшие пайки получали военные - «красноармейские». Такие же блага в районах эпидемий полагались медикам. Следующими шли рабочие наиболее важных промышленных предприятий («классовый паёк»), нефтяники и шахтёры («особый паёк»), железнодорожники и водники («дополнительный паёк»). Также свои преференции были у рабочих Петрограда и Москвы. Отменили карточную систему в 1921 году в связи с переходом на Новую Экономическую Политику.
Впрочем, уже через восемь лет, в 1929, карточки вернулись в обиход, НЭП себя не оправдал. В апреле ввели карточки на хлеб, а к новому году система охватила все виды продовольственных товаров и часть промышленных. В отличие от военного коммунизма, система распределения продуктов стала более сложной.
Во-первых, всех граждан поделили на категории. По 800 граммов хлеба в сутки полагалось рабочим, члены их семей получали по 400. Служащие имели право на 300 граммов хлеба, как и члены их семей. К третьей категории относились безработные, инвалиды и пенсионеры. Их нормой стало 200 граммов хлеба в день. Нетрудовые элементы, вроде частных торговцев, служителей культов и домохозяек моложе 56 лет, карточек не получали вовсе.
Во-вторых, в 1931 году появилось четыре списка снабжения предприятий: особый, первый, второй и третий. Рабочие ведущих индустриальных предприятий Москвы, Ленинграда, Баку, Донбасса, Караганды, Восточной Сибири, Дальнего Востока и Урала получали больше дефицитных продуктов по более высоким нормам. Представители особого и первого списков составляли 40% от числа снабжаемых граждан, но потребляли 80% товаров, поступающих из госфондов. Те, кто попали во второй и третий списки: предприятия стекольной, фарфоровой, писчебумажной, текстильной, спичечной промышленности, неиндустриальные малые города и т.д., получали из центральных фондов лишь хлеб, сахар, муку и чай. Остальное надо было добывать за счёт местных ресурсов.
В-третьих, каждый список снабжения делился на четыре нормы снабжения в зависимости от статуса. К высшей категории - «Группе А» относились рабочие фабрично-заводских предприятий и транспорта. В «Группу Б» входили простые рабочие, кооперированные кустари, работники учреждений здравоохранения и торговли, персональные пенсионеры, старые большевики и бывшие политкаторжане на пенсии. К низшей категории «Группе В» относились служащие, их члены семей, ремесленники, кустари, пенсионеры, инвалиды, безработные и крестьяне. Дети составляли отдельную группу, входили в неё только рождённые после 1917 года. Просуществовала эта система до 1 января 1935 года.
Через шесть лет, в июле 1941, к карточкам пришлось вернуться вновь: война. Сначала они появились в Москве и Ленинграде, а к ноябрю сорок второго они уже действовали в 58 крупных городах СССР. Хлеб, крупу, сахар, конфеты, масло, обувь, ткани и швейные принадлежности, керосин, соль, мыло можно было приобрести только по карточкам или у спекулянтов. Даже самая жестокая в истории человечества война не истребила жажды наживы. Продукты воровали водители грузовиков, везущих по дороге жизни в осаждённый Ленинград хлеб и зерно. Махинации же с карточками и вовсе происходили на всех уровнях. Управдомы в сговоре с дворниками выписывали документы на вымышленных лиц, получая продукты по подложным документам. Работники домоуправлений присваивали карточки умерших. Служащие типографий воровали их прямо из цехов. Художники рисовали их от руки. Наконец, карточки стали просто «терять» и восстанавливать, отоваривая затем оба комплекта. От подобных махинаций не спасал даже страх смертной казни. В блокадном Ленинграде слушалось много дел, когда в закромах у аферистов находили тонны хлеба. К 1943 спекуляция продуктами достигла таких масштабов, что НКВД был вынужден провести спецоперацию. В 49 субъектах СССР возбудили 1848 дел, по которым проходили 1616 работников карточных бюро и 3028 их соучастников. Дело дошло даже до того, что в отдельные области карточки стали возить из московских типографий. Тем не менее, все эти меры результатов не приносили. Мошенники придумывали всё новые и новые способы получения товаров по «липовым» документам. Практика эта прекратилась лишь 14 декабря 1947 года, после отмены карточной системы.
В 1983 карточки вновь вошли в нашу жизнь. Дефицит. Это слово помнит каждый, кто находился в сознательном возрасте в восьмидесятых. На водку, на мыло, на макароны, на сахар, на женское бельё, на сигареты - по талонам продавалось буквально всё. Точнее, эти талоны были необходимы для покупки. Наличие бумажек с разными надписями не гарантировало получения необходимых товаров, их просто не было. Например, у меня дома до сих пор есть пачка талонов начала девяностых: на крупу, масло, на что-то ещё. Обменять их тогда на товары не удалось, сегодня - это раритет из прошлой жизни, напоминание о прошлом. С отпуском цен талоны потеряли актуальность, в одночасье купить стало возможным всё что угодно, были бы деньги. Впрочем, в отдельных регионах они действовали довольно долго. Например, в Ульяновске отдельные товары реализовывались по талонам до 1996 года.
Спустя двадцать с лишним лет уже не верится, что совсем недавно в продуктовых магазинах не было ничего, кроме солёных огурцов, а в Макдональдс стояли многочасовые километровые очереди. К хорошему быстро привыкаешь. Тем не менее, государство до сих пор регулирует цены на отдельные товары. Вот только регулирование это выглядит несколько странным. На сигаретах напечатана максимальная розничная цена. Стоимость же молока или хлеба зависит исключительно от жадности продавца. Багет за 140 рублей в Москве уже не редкость. Сталинская карточная система вводилась не в последнюю очередь из-за высоких рыночных цен на продукты. Надеюсь, такая горькая чаша в ближайшее время нам не грозит.
